Доброе сердце - Страница 38

Сьюзен вздохнула и медленно поднялась. Джудит находилась здесь, в этом домике, скрываясь от помощи, которую могла получить в любой момент. И подтверждением тому — этот брелок. Теперь оставалось заставить ее признать это.

Но этим уже займется Дональд. Наконец она могла переложить эту тяжкую ответственность на его плечи. Пора ехать домой и все рассказать ему.

Спускаясь с холма в маленькую долину, она заметила перед домом вторую машину, стоящую за «роллс-ройсом». Издали ее было трудно разглядеть, но постепенно стали вырисовываться изящные очертания лимузина, и она нахмурилась.

В этом отдаленном уголке Нью-Гэмпшира никто не ездил в лимузинах. Должно быть, кто-то из города нанял машину в аэропорту.

Дональд! — подумала она и почувствовала такое облегчение, что чуть не расплакалась. Теперь ей станет не так тяжело встретиться с Шоном — рядом с ней будет человек, который ее любит. И многие другие люди тоже любят ее. Теперь и ее сердце было открыто для любви.

Это сделал Шон, подумала она. Все остальное неважно. Он научил тебя любить. Не забывай об этом.

Улыбаясь, Сьюзен перешла мостик и заспешила к дому. Она думала о том, что сейчас увидит Дональда и бросится ему на шею. Он, наверное, упадет в обморок: за все годы их знакомства они лишь обменивались рукопожатиями.

Подходя к дому, она взглянула на часы и вдруг поняла, что с тех пор, когда они с Доном утром говорили по телефону, прошло не так много времени. И он никак не мог успеть приехать в «Сыпучие Пески». Тогда кто же это? — разочарованно подумала она.

Сьюзен медленно обошла длинную черную машину и кивнула водителю. Из гостиной доносились голоса, но разобрать их было невозможно. Пока Шон занят, она может незаметно пробраться наверх и собрать вещи.

Но огромное пространство зала неожиданно усилило звук, и, не успев дойти до лестницы, Сьюзен застыла.

— Это твой единственный шанс избежать суда, Шон. И от тебя требуется только написать чек. Ну, что такое для тебя десять миллионов? Ты их даже не почувствуешь, а главное — сохранишь свое драгоценное имение.

Сьюзен сразу узнала этот голос, хотя никогда не слышала его раньше. Она закрыла глаза и представила себе фотографию ослепительной красавицы, которой он принадлежал. Это, конечно, Джудит Рентой. Но что она здесь делает?

— Мои адвокаты позаботятся об этом. — Голос Джудит прозвучал резко. Затем послышался шелест бумаг на столе. — Не волнуйся, это совершенно законная сделка. Ты даешь мне десять миллионов, а я передаю тебе все права на книгу и фильм. И делай с ними, что хочешь. Ты можешь отозвать тираж и сжечь его.

И тут раздался другой голос. Он дрожал от ярости.

— Ты думала, я не знаю, что съемки уже остановлены? Но на этот раз тебе не повезло, Джудит. Сью уже сказала мне об этом. Ты не получишь от меня ни цента…

— Сью! — Джудит произнесла ее имя так злобно, что Сьюзен невольно вздрогнула. — Так вот как зовут твою маленькую сценаристку. Когда Дональд Ньюкомб сказал мне, что он отправил сюда какую-то женщину, и что она поверила твоему рассказу, я сразу поняла, что именно здесь произошло. Чем же ты привлек ее на свою сторону, Шон? Что тебе пришлось сделать, чтобы убедить ее остановить съемки?..

— Замолчи! — прорычал он.

— Ну-ну. Я задела больное место? Тебе пришлось переспать с этой потаскушкой, да? Ты, наверное, пообещал ей разнообразные…

— Больше… ни… слова… — голос Шона звучал как струна, натянутая до отказа.

Сьюзен поежилась в наступившей тишине.

— Я просто отдам книгу другому продюсеру, Шон, — спокойно сказала Джудит. — Они выстраиваются за ней в очередь, и большинству из них наплевать, правдива она или нет, если она сделает им кассу.

— Убирайся, Джудит. Делай все, что хочешь. Мне теперь все равно.

— Тебе не будет все равно, когда фильм выйдет на экран, и все узнают, что ты предал своего драгоценного Алекса, — взвизгнула она. — И тебе будет совсем не все равно, когда суд отдаст мне все твое имущество!

Сьюзен неслышно вздохнула и подкралась поближе к двери.

— И передай своей сценаристке, что ей это даром не пройдет, пусть готовится увидеть себя на экране рядом со всемогущим, Шоном Форрестером, если она настолько глупа, что смогла поверить, будто небезразлична ему…

Сьюзен закрыла глаза. Даже постороннему понятно, какая я была дура, а теперь об этом узнают все…

— Нет! — крикнул Шон, и по дому прокатилось эхо. Наступило молчание. Когда он снова заговорил, его голос нельзя было узнать. — Ладно, Джудит. Ты выиграла. Подписывай свой контракт и давай его сюда. Завтра я перечислю деньги на твой счет.

Эта капитуляция была настолько неожиданной для Сьюзен, что она застыла в изумлении.

— Черт возьми! Так ты действительно влюбился в эту дуру? — тихо спросила Джудит.

Шона душил гнев.

— Ты никогда не сумеешь понять чувства, которые я испытываю к Сьюзен, и если ты посмеешь сказать о ней еще хоть одно слово…

— Ну, хорошо, хорошо, — пробормотала она, но затем в ее голосе послышалась горечь. — Как мне нравится это зрелище — разоблачение лицемера! Эти высокие идеалы, непогрешимая мораль — а в итоге тебя победила женщина, Шон. Ты стал дураком, когда не принял моих условий в первый раз — тебе бы это обошлось гораздо дешевле…

Но этого Сьюзен уже не слышала. В ее голове снова и снова звучали слова Шона. Она стояла, не замечая текущих по щекам слез.

Я люблю тебя, Шон Форрестер, молча произнесла она и неслышно подошла к двери. В первый и последний раз в своей жизни Сьюзен Конти собиралась выйти на сцену.